Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
– Приехали, – пробормотал Чучундра.
Чернуха зыркнула на него взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.
– Могу тебя за штурвал пустить, – пробурчала она.
Наши с Ксюшей пульты замерцали индикаторами отказа, «Мымра» провалилась так глубоко, что даже главный калибр оказался закрыт бруствером слева, не говоря уж о пулеметной башне. Кроме того, мы начисто потеряли ход.
– Больше сотни целей начали движение от моря! – сообщил Бодрый.
Биотехи всегда идут на звук боя. И под водой, и на суше.
– Отбиваться можем только ракетами, – сообщил я. – Им не нужна прямая наводка, бьют они далеко и не промахиваются.
– Сколько их у нас? – спросил Чучундра.
Я провернул энкодер, выбирая нужный пункт меню, сверился с данными по двум портам и сообщил:
– Было шесть кассет, по три на порт. Одну отстреляли. Осталось ровно сто снарядов.
– Тварей больше, – прикинул Бодрый, глядя на монитор локатора.
Чучундра подумал несколько секунд, затем отстегнул ремни, выбрался из кресла и скрылся в люке жилого отсека.
– Хватит сидеть! – донесся оттуда его голос. – Подходим, получаем оружие.
Всем было ясно, что он задумал. Но спокойно к этому отнеслась только Ксюша. Конечно, можно сохранять высокую степень спокойствия, если тебе удалось ножом вспороть брюхо донной платформе, словно селедке.
Все получили из рук Чучундры легкие гарпунные карабины. Кроме Чернухи, она осталась за штурвалом.
– Есть идеи, как вытащить «Мымру»? – спросил я у нее.
– В комплекте должны быть домкраты, – задумчиво ответила она. – Если один поставить под днище и поднять передок до уровня земли, вторым можно подтолкнуть сзади, и колеса встанут на грунт. А дальше она выберется, мощности хватит.
Я просунулся в люк и сообщил Чучундре, чтобы выяснил, где лежат домкраты. Они оказались тяжеленные, и вытащить их можно было только через боковой люк, но «Мымра» отказалась его открывать, так как порог был ниже уровня воды.
– Бомбочки! – сказала Ксюша.
До нас тут же дошло, что она имела ввиду. Чучундра притащил из кормового арсенала кассету с ручными глубинными бомбами, и все, кроме меня по очереди выбрались на крышу. Я остался за огневым пультом, надо было отстрелять все ракеты по приближающимся тварям. Я задал нужный профиль автомату наведения с отсрочкой на одну минуту, и тоже выбрался наверх, прихватив карабин.
– Все с крыши! – крикнул я. – Сейчас ракеты пойдут, поджарят вам задницу.
Мы, оскальзываясь на броне, заляпанной окровавленными фрагментами биотехов, перепрыгнули на высокий бруствер, отделявший нас от моря и мешавший применить другие огневые средства. Через несколько секунд автомат дал первый залп, отправив ракеты на полных два километра, в самую гущу тварей, затем начал перезаряжать направляющие. Ксюша спрыгнула вниз, игнорируя лесенку, и заложила под передок «Мымры» две бомбочки. Броня у амфибии крепкая, ей такой взрыв, что слону дробина, а вот землю вывернуть должно было знатно. Так и вышло. Через пару секунд ухнуло, подняв в воздух кучу камней и грязи. Чернуха запустила турбину, врубила трансмиссию, и попробовала в раскачку выбраться из ямы, но сходу не получилось. При повышении нагрузки до критической, трансмиссионный автомат отсоединял турбину, чтобы не рвать приводы. Ксюша задействовала еще пару бомбочек, уже дальше от брони, и тут же ушла в небо вторая партия ракет. Система автоматического захвата цели работала безупречно.
Мы с бодрым и Чучундрой залегли на краю бруствера. Отсюда тварей уже можно было без труда разглядеть. Было их много. Намного больше, чем у нас оставалось ракет.
– Разомнемся? – спросил Чучундра, снимая с предохранителя свой карабин.
Я был не против, хотя дистанция до целей была еще слишком велика для такого оружия. Но в том, что его придется пустить в ход, не было ни малейших сомнений.
– Выбивать надо тех, что способны взрываться, – велел нам Чучундра. – У них метка на прицеле «СМР-1800». От патрульников спрячемся под броней и решим, что делать.
Идея была здравой. Мы включили прицелы, но они еще не распознавали меток на таком расстоянии. Зато визуально атака земноводных панцирных тварей наблюдалась вполне отчетливо. Аж мороз по коже. Мне она что-то напоминала, я несколько секунд не мог понять, что, но потом до меня дошло. Так выглядела атака древней кавалерии в кино. Туча пыли, множество мелькающих ног. Только тут противник был облачен в панцирную броню, и ног у каждого было побольше, чем у лошади, даже с учетом всадника.
– Формула три! – приказал Чучундра.
Это означало, что мы с ним будем крошить тварей по флангам, а Бодрый по центру строя.
«Мымра» еще раз пальнула ракетами, хорошенько проредив фронт, и твари начали растягиваться в стороны, выдвигая фланги рогами полумесяца. На прицеле начали возникать метки.
– Огонь! – приказал Чучундра.
Мы тут же начали молотить одиночными, легкие гарпуны с воем уносились вдаль по параболическим траекториям, и вскоре до нас донесся гул мощных взрывов. За спиной в небо ушли еще двадцать ракет. Затем еще и еще.
Я сосчитал количество залпов, и понял, что больше их не будет.
Обернувшись, я разглядел, как Ксюша снова закладывает бомбочки. Она преуспела, но нужно было еще несколько подрывов, чтобы в достаточной степени сровнять передний край ямы, давая «Мымре» возможность выбраться своим ходом.
– Ракеты кончились! – сообщил я.
Тварей оставалось еще штук пятьдесят, не меньше, а расстояние до них сокращалось с каждой секундой. Мы увеличили, насколько могли, плотность огня, но это помогало не очень. В каждого крупного панцирника нужно было всадить по нескольку гарпунов, иначе они категорически отказывались дохнуть.
Чернуха пробовала аккуратно раскатать перед машиной грунт колесами, шла враскачку, немного вперед, потом назад, разгонялась и снова проезжала вперед. Но это отнимало непозволительно много времени. Взрывать что-то уже толку не было, и Ксюша с карабином перебралась к нам. Тварей оставалось еще штук тридцать, из них взрывающихся не меньше двух десятков.
– Быстро все под броню! – велела нам Ксюша.
При всем ужасе ситуации она была права. Она единственная могла отражать атаку на таком расстоянии, когда от нас уже кишки полетят.
– Все вниз! – официально приказал Чучундра.
Мы перепрыгнули обратно на крышу и полезли вниз. А что еще было делать?
Опустившись в кресло огневого пульта, я вывел на монитор визуальную проекцию с левого борта, чтобы видеть Ксюшу. Ракеты кончились, орудийная и пулеметные системы работать не могли, им мешал бруствер. Чернуха упрямо работала рычагом тяги и трансмиссии, гоняя машины взад и вперед. Получалось у нее неплохо, судя по увеличивающемуся тангажу на корму. Передок поднимался, это означало, что у нас есть все шансы выехать из ямы, через взорванный и укатанный передний край. Но время шло, и твари приближались.
Ксюша ритмично долбила из карабина, но при всей ее блестящей огневой подготовке плотности огня ей критически не хватало. У меня мелькнула безумная мысль, всем дать понемногу реликта, выбраться наружу, и, не боясь взрывов, как следует дать биотехам прочихаться. Но вот же как вышло! Именно в этот миг я понял, что Вершинский прав. Прав и тактически, и стратегически, и вдоль, и поперек. Нам не реликтом надо было накачиваться, его так надолго не хватит, а учиться прикрывать Ксюшу, которая была обречена до конца дней жить с реликтом в крови. Нам нужна была новая тактика.
Эта мысль о правоте Вершинского привела меня к другой, намного более важной в сложившейся ситуации. Я понял, что мы далеко не все огневые ресурсы пустили в ход.
– Ружья! – закричал я, словно мне раскаленная пулеметная гильза попала за шиворот. – Чучундра, ружья!
Тот понял сразу, и молнией рванул в кормовой отсек. Бодрый за ним. Получив ружья с патронташами, мы открыли второй верхний люк, по левому борту, оба высунулись по грудь из-под брони, и навесным огнем, как древние минометчики, принялись поливать тварей.
Мы не видели куда бьем, но ракеты взрывались, перебивая осколками и разогнанными камнями тонкие
